В продолжение статьи Киссинджер и Россия. Часть первая: почему экс-госсекретарь против расширения НАТО на восток я, по мере сил, постараюсь ответить на вопрос: а какой собственно выдающийся, без преувеличения, политик ушедшего столетия хотел бы видеть Россию и как он определял ее место в мире. Попробую реконструировать его взгляд на данную проблему.
Итак, девяностые. Ельцин с трибуны конгресса произносит: «Господи, благослови Америку». А МИД возглавляет Козырев, как-то ответивший на вопрос Никсона о внешнеполитической доктрине России следующее: «У Москвы нет национальных интересов».
Собственно, подобного рода сентенции, равно как и поведение первых лиц государства, донельзя расслабили западную элиту, довольно быстро привыкшую мыслить в рамках сформулированной Фукиямой концепции о конце истории и победы либерализма англосаксонского толка в планетарном масштабе. Все это в конечном счете привело на политический небосклон Макрона, Трампа, Джонсона с Трасс, и Шольца. А перед этим состоялось расширение НАТО на восток.
Так почему Киссинджер с неодобрением смотрел на данный процесс? Я думаю, отчасти ответ надо искать в 1971-м. Я не оговорился – именно в этой дате. В тот год политик, тогда еще в должности советника Президента США по национальной безопасности, тайно посетил Китай, где провел встречу с премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем. Замечу, что до того момента прямых контактов между Пекином и Вашингтоном не было, эпизодический диалог осуществлялся через Варшаву.
Переговоры двух выдающихся деятелей подготовили почву для визита Никсона в Поднебесную и его встречу с Мао, ставшую, вне сомнений, крайне неприятным холодным душем для советского руководства и, одновременно, ощутимым дипломатическим успехом США на фоне поражения во Вьетнаме – успехом, коим они целиком и полностью обязаны Киссинджеру.
«Причем здесь Россия девяностых и Китай семидесятых?» – спросит, вероятно, кто-то из читателей. Дело в том, что налаживание отношений с Пекином, в результате чего Тайвань потерял место в Совете Безопасности ООН, стало не только дипломатической победой Вашингтона, но и прологом к будущему военно-экономическому подъему Китая, открывшему двери для американских инвестиций, чем блестяще воспользовался Дэн Сяопин.
Смею утверждать: если бы не Киссинджер, Поднебесная вряд ли стала бы к двадцатым годам наступившего столетия первой экономикой мира с крупнейшим надводным военно-морским флотом и геополитическими интересами далеко за пределами собственной ойкумены, свидетельством чему – база ВМС НОАК в Джибути.
Нет, разумеется, сама логика развития Китая, уверен, вывела бы его на путь экономического возрождения. Но, если бы не визит Киссинджера в упомянутом году, то данный процесс оказался бы растянут во времени. И на современном этапе Россия осталась бы один на один в противостоянии с Западом, что существенным образом ослабило бы ее позиции на мировой арене и, хуже того, лишило бы возможности действенным образом препятствовать интеграции Украины в НАТО.
Однако после распада Советского Союза нормализация отношений России – напомню: сам процесс начался еще при Горбачеве – и Китая, в девяностые уже переживавшего экономический рост, не могла не беспокоить экс-госсекретаря, понимавшего: расширение альянса приведет к трансформации взглядов части российской элиты, ее стремлению инкорпорировать во властные структуры далеко не столько лояльную Западу фигуру, как Ельцин. И не ошибся.
Продолжение следует.
Если Вам понравилась статья — подписывайтесь на мой канал .
Игорь Ходаков
